Денис Самородов - Главный ресурс Империи [сборник]

Энди аккуратно поправил повязку, решив не развязывать и не осматривать рану. Помочь все равно ничем нельзя, так какой смысл сдирать намертво присохшую за ночь ткань.

В самом крайнем случае кисть — дело наживное, были бы деньги на биомеханику.

Энди решительно двинулся вверх, прижимая к телу левую руку и помогая себе правой. Сейчас самое главное — взобраться туда, откуда можно будет окинуть взглядом окрестности. И найти эту проклятую белую пирамиду, что так упорно преследовала его всю ночь.

Идти было гораздо тяжелее, чем вчера, хотя Энди старался выбирать самый пологий путь. Сказывались усталость после насыщенного дня, бессонная ночь и терзавший до утра холод.

И, конечно же, жажда.

Перед глазами настойчиво маячил стакан, доверху налитый водой, — запотевший, со скользящими по бокам мелкими капельками. Хотя нет, пускай бы это лучше был несладкий, чуть-чуть остывший чай — в синей чашке, с которой он часто засиживался в своем кабинете у терминала.

Энди мотнул головой, отгоняя ненужные мысли.

Лучше думать о чем-нибудь более… нейтральном.

Интересно, чем сейчас занят Тимми? К сожалению, Фил вчера выходил на связь, и сегодняшнее молчание не заставит Шустрого забеспокоиться. Пройдет как минимум пара суток, пока Тимми раскачается на какие-либо действия.

Плюс день на организацию спасательной экспедиции. Плюс трое общеимперских суток на пролет. Итого — не меньше шести-семи дней.

Ему придется продержаться здесь целую неделю. Энди чуть не застонал, вспомнив сегодняшнюю кошмарную ночь. После первых суток, проведенных на Ларге, неделя, обычно пролетавшая практически незаметно для него, представлялась каким-то невообразимо длинным отрезком времени.

Самую малость не дотягивая до статуса вечности.

На почти пересохшее озерцо он наткнулся совершенно случайно, обходя очередную нависающую над головой громаду скалы. Небольшой водоем, больше смахивающий на зажатую среди камней лужу, — но на данный момент для Энди он был одной из самых прекрасных вещей на свете.

Рухнув на колени, он правой рукой лихорадочно черпал тут же взбаламутившуюся воду и, захлебываясь от жадности, пил ее крупными глотками. Мысль о том, что она может быть заражена, мелькнула лишь на мгновение, тут же уступив место какой-то отчаянной бесшабашности.

Будь что будет. Сопротивляться искушению было выше его сил.

Энди, не вставая с колен, отвалился в сторону, мокрой рукой проведя по лицу и чувствуя, как это простое действие чудесным образом освежает его мысли. Пожалуй, он все-таки переусердствовал — в животе словно образовался тяжелый камень, и подняться не было решительно никакой возможности.

Что ж, несколько минут отдыха не повредят.

Скалы, еще несколько минут назад казавшиеся грозными и давящими, как будто бы раздались, раздвинулись вширь, и вокруг словно стало ощутимо светлее.

Он невольно усмехнулся. Забавно, как пара глотков может полностью поменять мироощущение.

Как бы набрать воды с собой?

Энди озабоченно привстал. Может, отрезать и намочить часть подкладки комбинезона? Но много ли унесешь с помощью мокрой тряпки? Да и как предохранить ее от высыхания? Знать бы наверняка, сколько еще осталось идти и есть ли там источник воды.

Должен быть. Не может же он, в самом деле, сидеть здесь, рядом с этой лужей, в ожидании спасения. Конечно, какая-нибудь емкость совсем не помешала бы, но за неимением…

Ничего не поделаешь, придется рискнуть.

Он еще раз умылся мутной водой, тщательно прополоскав рот. По крайней мере на сегодня одной проблемой стало меньше.

Ларганианскую пирамиду Энди увидел неожиданно, с трудом вскарабкавшись на очередной горный уступ.

К этому времени на Ларге распогодилось, и белое величественное сооружение предстало перед ним во всем великолепии. Горы, темными громадами окружающие его со всех сторон, только подчеркивали ровные и строгие линии пирамиды.

Энди прищурился, пытаясь на глаз определить расстояние. По прямой километров пять-шесть, не меньше. Что значит для него, с учетом спусков и подъемов, примерно в три раза больше. Не так уж и много, за несколько часов, даже несмотря на усталость, вполне преодолимо.

Он изрядно повеселел. Отсюда разглядеть сложно, но вон те прямоугольные темные пятна у подножия пирамиды — скорее всего какие-то постройки. А это значит, что сегодня ночью у него по крайней мере будет крыша над головой. Энди вспомнил холод, донимавший его до самого утра, и невольно поежился.

Что ж, нельзя не признать, что сегодняшний день складывался для него гораздо удачнее.

Рука, висевшая на импровизированной перевязи, сильно затекла. Энди аккуратно вынул ее, избегая смотреть на кисть, и стал осторожно сгибать и разгибать в локте, стараясь держать как можно выше.

Должно быть, он довольно глупо выглядит со стороны. Маленькая потрепанная фигурка, стоящая на скале и машущая рукой, словно приветствуя кого-то далекого и неразличимого.

Внезапно Энди понял, что удовлетворенно улыбается. Улыбается широко, словно сбросив часть усталости, камнем висящей на гудящих ногах.

Всегда приятно, когда все идет так, как ты и запланировал.

Ну, примерно так.

Именно в этот момент первая орбитальная ракета, выпущенная немногим ранее с «Айрис», достигла своей цели, отмеченной на бортовых компьютерах как «бункер противника».

Взрыв Энди скорее почувствовал, чем услышал. Скала под ногами словно бы тяжело вздохнула, заставив его пошатнуться, и мелкие камешки дружно понеслись вниз по склону, вертясь и подпрыгивая в веселом танце.

Вторая ракета, судя по всему, ударила гораздо ближе. Энди, оглушенный и мало что понимающий, ощутил лишь мягкий толчок в спину, словно какой-то расшалившийся гигант в шутку ткнул в него громадным пальцем. Ноги подвели, и он, споткнувшись, полетел прямо на отвесную скалу, машинально выставив руки перед собой.

Левая кисть, неуклюже затянутая в ткань, со всего размаха ткнулась опухшим запястьем в камень, приняв на себя основной удар. Энди взвыл во весь голос, постаравшись смягчить падение второй рукой, но ощутимо приложился головой и рухнул на землю.

Где и отключился, потеряв сознание от нестерпимой боли.

Вартиус откровенно скучал.

Командный центр, куда взял его отец, посадив рядом и строго-настрого запретив отвлекать себя, был абсолютно неинтересен.

Многочисленные экраны, скороговорка несущихся со всех сторон докладов, время от времени ругающий кого-то отец — все это было совсем не тем, чем представлялась ему настоящая война.

Пускай она и была учебной.